Журналист-камикадзе
| Дата публикации: 8 Ноя. 2010 |
|
|
Сегодня случайно оказалась рядом с 36 больницей. У входа стоит на готове ПТС, чуть дальше оператор с камерой наготове, чуть дальше молодняк с диктофонами. Лица у всех расслабленные, но готовые тут же собраться и броситься исполнять свой профессиональный долг. Журналисты. …
Интересно, а понимают ли они, что любой из них в каждый момент жизни может оказаться на месте Олега? Не хочу накликать беду, но и молчать не хочется. Вспоминается история.
На заре моей журналистской юности, во времена работы в газете, я делала интервью с одной известной певицей, которая, к слову сказать, недавно уехала из страны. Так вот, писалось это интервью во время массажа, в машине, в процессе обедов в ресторане, даже в кресле парикмахера. В смысле, что она обедала, она делала массаж или прическу, а я лишь слушала. Интервью получилось длинное и очень пронзительное. Во время ее рассказа мы пару раз всплакнули, растрогавшись о непростой судьбе талантливой певицы. Ее монолог о сыне, который часто болел и над которым, как водится, издевался муж-деспот, тоже кстати известный человек, как-то по-женски сблизил нас в борьбе против несправедливости и подлости. Где-то около недели я сопровождала ее повсюду с диктофоном в руках, потом еще дня три готовила материал. В процессе написания я съездила к маме «звезды» за фотографиями для иллюстрации к статье. И вот, наконец, материал готов и даже проанонсирован. Это интервью должно было стать «гвоздем» номера.
Дабы избежать неточностей и ненужных недоразумений, я отправила текст певице для согласования, но так как в нем не было переврано ни строчки, да и к тому же все было сохранео в моем диктофоне, повода для беспокойства не было никакого. Да и поправить небольшие шероховатости, или на крайний случай, устранить слишком интимные подробности, сказанные в запале откровенности, не составляло никакого труда. Однако, все оказалось вовсе не так просто. Женщина позвонила мне лишь накануне выхода статьи, к вечеру, когда номер был практически сверстан. Текст, сказанный мне, поражал категоричностью: «Значит так – начала она, - Я не желаю, чтобы эта статья выходила! И это мое решение!» Я попыталась робко возразить, что готова что-то поправить, что-то убрать, но мадам была непреклонна: «Я сказала, что не хочу этой статьи! А если она все-таки выйдет, пеняй на себя. Я знаю номер твоей машины, и она взорвется, если ты ослушаешься! Поняла?» «А верстка? А время? А труд, потраченный мной впустую?» - лепетала я. «Я звоню твоему главному редактору, и он подтвердит тебе, что мои угрозы – не пустой звук!» Не знаю, рассказала ли мадам главному редактору известного издания об угрозах в мой адрес, а может она и ему она грозилась взорвать авто, но факт остается фактом. В режиме аврала был переверстан весь номер, и эта статья так и не увидела свет. Жаль, она ведь была очень интересной. Но еще больше жаль, что еще тогда, десять лет назад, было нормой угрожать журналистам. И мой рассказ на следующий день в редакции никого не удивил. «Можно убить и словом! Вы порой такое пишете» - возразят мне. И я вынуждена буду согласиться. Но… Если проанализировать физическое состояние героев статей Олега Кашина, даже тех, кого, может быть, он незаслуженно обидел, то все они как один вполне бодры и здоровы. И активисты «Молодой гвардии», и губернатор, и любители молодежи и даже инициаторы вырубки Химкинского леса. Да, Олег писал зло, не выбирая слов и выражений, НО НИКТО из тех, о ком он писал не лестно, не оказался на больничной койке, даже с инфарктом или сердечным приступом, а вот Олег – на грани жизни и смерти. До тех пор пока угрозы в адрес журналистов будут считаться нормой, такая, мол, у них профессия, мы так и не станем цивилизованным обществом. Кстати, замечено, что если высказывание журналиста называют "неэтичным", можно быть почти уверенным, что оно правдивое. Здоровья и скорейшего выздоровления тебе, Олег Кашин!
Марина Хилькевич |
|
Комментарии